С этими мыслями я вернулась в гостиницу. Позвонили из Ялты друзья, поздравили. Потом позвонил Марк, наш второй режиссёр.
- Люба, зайди в номер к режиссёру – сказал он – у нас собрание.
- Хорошо – и я поплелась.
Постучала, и на приглашение: «Войдите!» - открыла дверь. Остолбенела. В режиссёрском люксе был накрыт праздничный стол, за которым сидела вся съёмочная группа. При виде меня все вскочили, захлопали в ладоши, заорали: «С днём рождения!», задарили цветами. Потом я увидела на стенке огромный плакат, где художники, немножко карикатурно, но очень похоже изобразили меня с цветами в руках на морском берегу. На этом плакате все написали мне поздравления и пожелания. Сюрприз удался. Оказалось, что съёмки и закончили на пару часов раньше потому, что готовили всё это. Собирали деньги, ездили за едой, спиртным, накрывали на стол...
Описывать застолье – дело трудное и неблагодарное. Скажу только, что праздник удался на славу, я пошла спать в 5 утра, а в 7 с превеликим трудом поднялась, потому что съёмок никто не отменял.
Естественно, что следующий день выдался тяжёлый. Мало того, что все с утра были уставшие, так ещё жара под 40 градусов. Кондиционеров в школе, где мы снимали не было и в помине. Несчастные актёры-дети сидели в классной комнате, в шерстяной школьной форме, под мощными осветительными приборами. Гримёры запарились пудрить их, и промокать пот со лбов, чтобы в кадре мордашки не блестели. Вся группа после вчерашнего отмечания еле ползала, всё делалось медленно и три раза.
В классе назревал бунт. Детям долго не давали перерыва. Никак не могли доснять какой-то кадр. И ребятам это надоело. Кто-то из малышей, дурачась, громко замычал. Идея всем понравилась и скоро мычал уже весь класс. Дружно и весело, через плотно сжатые губы. Кто-то из таких же умных, усугубил ситуацию – стал барабанить по парте. Ну понятно, что его примеру тут же последовали все остальные, заодно и ногами стали топать. Весёленько так.. Режиссёр, схватившись за голову, выскочил из класса, бросив на ходу второму: «Марк, успокой детей!».
Марк огляделся, увидел меня, тихо подпиравшую стеночку, и уставился как удав на обречённого кролика. Наивная, я полагала, что как вчерашняя виновница торжества заслуживаю сегодня снисхождения. Сейчас! Только не в кино. Никого не волнует, что ты делаешь вечером, но утром в кадре всё должно быть в порядке!
- Люба... - начал Марк.
- Марк, опомнись – жалобно простонала я - куда же меня такую к детям?.. От меня же, пардон, перегаром...
- А ты не дыши... - посоветовал Марк – Справляйся вобщем сама. Как знаешь, а у меня план...
Я отлепилась от стеночки и побрела к классу. Съёмочная группа предусмотрительно теснилась у дверей, заглядывая внутрь класса, как в клетку с расшалившимися тигрятами. Детки, почувствовав, что взрослые растерялись и утратили контроль над ситуацией радостно мычали, стучали, топали ногами и их малиновые рожицы светились от счастья.
Я не имела понятия, что делать, поэтому помолившись, и набрав в грудь побольше воздуха, нырнула в класс. Коллеги проводили меня взглядами полными глубокого соболезнования. Я знаю, я его заслуживала. Голова еле на плечах держалась. Жара, стук, грохот, мычание. Я смотрела на детские хитрые рожицы и понимала, что мои приятельские с малышнёй отношения (ещё со времён отборочных репетиций) сейчас ровно ничего не значат. Они меня попросту не услышат. Даже если я что-то проору, а орать я была не в состоянии по определению.
Медленно, чтобы они не догадались, каких усилий мне это стоит, я прошла к учительскому столу и поставила на него сумку. Уловила краем сознания, что уровень шума чуть-чуть снизился – за мной наблюдали. Тогда я также медленно достала из сумки блокнот... ручку... Шум почти утих... Я достала и надела на нос очки...
Ну и что дальше? В сумке осталась какая-то книжка, сигареты, зажигалка. . Всё не то! А момент уходит и кто-то уже пробует снова подать голос...
И тогда, я беру со стола свой красный блокнот, раскрываю его, затем беру ручку - дети напряжённо следят, за моими непонятными и опасными действиями... Коллеги у двери, тоже затаили дыхание.
Так... – говорю я, как бы сама себе, – ладно... Начнём записывать!
Я грозно осматриваю притихших ребятишек. Под моим тяжёлым похмельным взглядом замолкают последние упрямцы.
- Но, должна вам сказать – продолжаю я, воспользовавшись тишиной - что стучать вы не умеете! То-есть, чёрт-те как стучите! Не профессионально!
Обалдевшие ребятишки пытаются осмыслить, чего это я им сказала. А кто-то пошустрей орёт с места
- А как надо?!
(Всё голубчики, вы - мои! И меня понесло)
- Научу - грозно говорю я - Но чтоб мне тихо! Я повторять не буду. Слушайте.
Я подхожу к школьной доске и указкой выстукиваю простенький ритм.
- Повторите
Ребята пытаются простучать, услышанный ритм. Полный разнобой.
- Да-а-а – разочарованно тяну я. – Полная фигня, дорогие мальчики и девочки. Ладно уж, ещё раз. Повторяйте за мной вслух. Даю отмашку рукой.
Ну и выдаю что то типа:
-Тра-та-та- тата- та.... ну и т.д.
Ребята трататакают, следя за моей рукой.. Потом прошу их сделать то же самое – беззвучно, потом отстучать по столам. Они в восторге от новой игры.
- А теперь, мальчики и девочки, сложим руки на партах, пригласим режиссёра и покажем ему как мы здорово умеем стучать. После этого быстро доснимем это несчастный общий кадр и продолжим художественный стук.
Детки складывают руки на партах, они уже ангелочки. Да и у меня от азарта, или от их неуёмной энергии похмелье вроде прошло, и я картинно расшаркиваюсь перед стоящим в дверном проёме режиссёром.
- Прошу, Владимир Юрьевич. Дети Вас ждут.
Он заходит в класс, я дирижирую, дети ему дружно отстукивают, после чего он начинает репетицию, а я гордая выхожу.
В коридоре ко мне подходит Марк.
- Люба – блестяще! - говорит он – Ты просто молодец! У меня к тебе только один вопрос. Можно?..
- Пожалуйста, - гордо отвечаю я – готова делиться опытом.
- Люба, а что именно ты собралась записывать?!
Я глубоко задумываюсь и в недоумении смотрю на Марка. Он начинает ржать. Я тоже.
